В ХХ веке над сербским народом трижды был осуществлен геноцид: в ходе Первой мировой войны, в сателлите гитлеровской Германии – Независимом Государстве Хорватия, и в период локальных войн на постюгославском пространстве в 1990-х годах. В первых двух случаях неотъемлемой составной частью и ярким признаком геноцида над сербами была ключевая роль римо-католического духовенства (от высшего до рядового) в идеологической, организационной и иной его подготовке. Хорватские церковные иерархи участвовали формировании сербофобской идеологической парадигмы и проведении антисербских, антиправославных и антиюгославянских акций, но действовали они не самостоятельно: его акции осуществлялись в кильватере масштабных планов Св.Престола, который начавшуюся мировую войну рассматривал как необходимость не только защиты Австро-Венгрии как «оплота католицизма», но и расширения влияния римо-католической церкви на югославянские православные народы.
После подписания в июле 1913 г. Бухарестского мира Пий Х и государственный секретарь Ватикана Мэри дел Вал выразили солидарность с агрессивными намерениями Австро-Венгрии в отношении Сербии. Так, 3 ноября 1913 г. принц Шонбург сообщил министру иностранных дел Австрии Л.Берхтольду о беседе с папой, в которой понтифик советовал Австро-Венгрии «наказать сербов за все, что они сделали». Папа отмечал идущие вразрез с планами Св.Престола «намерения сербов заключить конкордат, распространяющийся и на присоединенные ими территории», указав на «благоприятные» для Ватикана и монархии факторы: «албанцы никогда не согласятся, чтобы сербы в тех краях остались хозяевами, также и католические горские племена выражают мало желания оставаться под черногорским правлением». Шонбург воспринял беседу как «более или менее открытый призыв папы» к венской власти «не уступать своих прав на эти территории»[1]. С этого момента можно констатировать формирование единого австро-ватиканского фронта против Сербии, когда противоречия и претензии между монархией Габсбургов и Св.Престолом во многом уступили место взаимному сотрудничеству, направленному против сербского государства.
Противостояние между Сербией и Ватиканом было обусловлено религиозными и политическими причинами: идеологической опорой ее династии и правительства на антифеодальные и антиклерикальные либерально-демократические буржуазные страны Западной Европы и религиозной ориентацией на православную Россию. свобода совести и религиозная толерантность в Сербии получили широкое развитие. Еще в то время, когда Сербия была вассальным княжеством Османской империи, вопрос введения свободы совести и религиозной терпимости занимал одно из главных мест во внутренней политике сербских государственников[2]. Однако тех прав и свобод, которые сербское правительство могло предоставить гражданам неправославного вероисповедания, было недостаточно для экспансионистских планов Св.Престола, что доказывает его стремление не ограничиваться только защитой религиозных интересов католического населения в Сербии, а развивать наступление католицизма. Появление католических прелатов, способных справиться с задачей реализации геополитических проектов римско-католической церкви, означало возникновение серьезного фактора в религиозно-политической сфере югославянских народов.
Основная проблема во взаимоотношениях между римско-католической церковью и Сербией заключалась в необходимости создания самостоятельной католической администрации в Сербии. Борьба за независимый католический диоцез в Сербии стала политическим капиталом знаменитого Джаковского епископа, «апостола югославянской мысли по тиарой римского папы» Йосипа Юрая Штроссмайера. В 1885 г. предложение Штросмайера сербскому правительству заключалось во введении в св. литургию глаголицы. В 1896 г., когда король Александр посетил в Риме папу Льва XIII, римская газета «Palestra del Clera» писала о существовании серьезных надежд на заключение конкордата между Ватиканом и Сербией[3]. В ходе посещения в 1894 г. председателя сербского правителя Дж.Симича Ватикана государственный секретарь, кардинал Рамполла потребовал гарантировать католикам Сербии полную свободу вероисповедания[4]. До 1913 г. вопрос о конкордате с Сербией Римской курией не поднимался. Расширение сербских границ и включение после балканских войн 1912 – 1913 г. в ее состав Рашки, Косова, Метохии и Македонии повлекло за собой увеличение числа католиков. До 1912 г. в «докумановской» Сербии и Черногории их насчитывалось соответственно 8435 и 6530, после освобождения южных сербских территорий (Македонии, Косово, Метохии и Рашки) в 1912-1913 гг. их число увеличилось[5]. В Скоплянской епископии, охватывающей приходы в новоосвобожденных районах (Скопье, Янево, Джаковица, Печ, Митровица, Призрен, Феризович и Стубла) верующие католического вероисповедания составили в совокупности 15 224[6]. Общее количество верующих-католиков в новоприсоединенных территориях (29 тыс. чел.) продолжало оставаться достаточно незначительным в сопоставлении с числом православных сербов (3 миллиона человек)[7].
На освобожденных территориях Австро-Венгрия еще ранее приобрела право протектората над католиками Османской империи. Это право Австрии упоминалось в Карловацком мирном договоре 1699 г. и подтверждалось Пожаревацким 1718 г., Белградским 1739 г. и Свиштовским 1791 г. договорами. Диоцезы в Скопье, Скадаре, Льеше и т.д. находились под австро-венгерским, в то время как католики Миридити – под французским протекторатом. Французское право протектората основывалась на договорах с Османской империей от 1604, 1673 и 1740 г. Австро-Венгерская империя сама определяла границы осуществления права религиозного протектората. Она распространила это право на всю территорию Османской империи, особое внимание уделялось территориям, близлежащим ее границам и районам с компактным проживанием населения католического вероисповедания[8]. Под австрийским протекторатом католические священники в Сербии обладали целым рядом привилегий: представитель католического клира не мог быть привлечен к суду или подвергнут заключению без предварительного запроса австрийского консула; епископы, священники и религиозные образовательные учреждения финансировались Австрией.
На страже интересов католического населения Сербии находилась вся идеологическая и пропагандистская мощь австрийской империи. Когда после успешного завершения Второй балканской войны и укрепления сербского государственного суверенитета в сербских правительственных кругах стал обсуждаться вопрос о выходе из-под религиозного протектората Австрии, несовместимого со статусом независимого государства, австрийская пресса развернула обвинительную кампанию против Сербии. Венские газеты «Die information», «Reichpost», «Politische Correspondenz» и «Sonntagsblatt» представляли Сербию как страну, нетерпимую к представителям разных вероисповеданий и особенно враждебно относящуюся к римско-католической церкви. Религиозная свобода католиков, утверждалось в этих газетах, «душится», подвергаются запретам и преследованиям в Сербии, в единственной кроме России стране, в которой католические миссии запрещены официально, и в которой переход в католицизм может быть наказан[9].
В Королевстве Сербии существовала дилемма по поводу дальнейшего развития правовых отношений с Ватиканом, но возобладала точка зрения тех, кто считал, что Королевство Сербия должно приступить к переговорам о заключении конкордата. Так, Сербия скорее расценивала договор с Ватиканом как наименьшее зло по сравнению с правом религиозного протектората Австрии на сербской государственной территории. Королевство Сербия заключило с Ватиканом конкордат 24 июня 1914 г., который был ратифицирован на последнем заседании Народной скупщины 26 июля 1914 г., перед самым началом Первой мировой войны.
В соответствии с основными положениями конкордата основывались белградский и скоплянский диоцезы (ст. II), под их духовное управление подпадали все католики Королевства Сербии, в церковных вопросах они зависели непосредственно и исключительно от Св. Престола (ст. III). Папа обязывался представлять сербскому правительству имена кандидатов на должности архиепископа Белградского и епископа Скоплянского, оба они должны были принести клятву сербскому королю в том, что не будут инициировать и поддерживать деятельность католического духовенства против сербского государства. Сербская и старославянская кириллица и глаголица признавались употребительными в католических богослужениях и при обучении в католических образовательных учреждениях в сербском государстве. Католический прозелитизм не подвергся особым ограничениям, в частности, сохранялось важное для Св. Престола положение о праве воспитания детей из смешанных браков в католической вере. Сербское государство обязывалось финансировать содержание архиепископа Белградского и Скоплянского. В Сербии основывалась семинария по обучению молодежи для занятия должностей католических священников (с преподаванием на сербском языке). Сербская власть признавала браки, заключенные католическими священниками и право католического духовного суда разрешать споры[10].
Наиболее важное заключалось в том, что ст. I конкордата, вытекающая из ст. 35 Берлинского конгресса и ст.18 Конституции Сербии, по которым признавалось право деятельности католической церкви в Сербии, во многом вступала в противоречие со ст. III Конституции Сербии, определяющей православную церковь как государственное вероисповедание Сербии. Таким образом, позиции римско-католической церкви обретали более мощную правовую базу, закрепленную по международному договору (конкордату), и не соответствующую незначительному количеству католиков на территории Сербии и их нуждам. То есть Сербия и без конкордата полностью гарантировала исполнение религиозных обрядов последователям других вероисповеданий, в заключении конкордата не было никакой необходимости[11].
Сербский митрополит Димитрий в письме к министру просвещения, Л.Давидовичу, заявил, что конкордат заключен без уведомления и согласия Сербской православной церкви, его статьи ущемляют права православной церкви как государственного вероисповедания, все законы и законодательные акты, имеющие значение для православной церкви, должны рассматриваться высшим православным духовенством, а не государственными органами, некомпетентными в этой сфере[12]. Действительно, в период составления проекта конкордата сербское правительство не прибегало к консультациям с Сербской Православной Церковью и избегало его по необъяснимым причинам. В ответ на письмо митрополита Л.Давидович 20 августа 1915 г. подчеркнул, что конкордат приняла Народная скупщина, и после его обнародования в «Српских новинах» он стал обязательным для исполнения всеми, включая Архиерейский собор и самого митрополита, поэтому конкордат более не подлежит ничьей оценке. Давидович потребовал от митрополита прекратить переписку и остановить дискуссию, вызывающую разногласия между православной церковью и государственной властью. Переписка между митрополитом и Давидовичем прекратилась.
Более того, сербское правительство пыталось как можно скорее провести ратификацию ратификацию, что может свидетельствовать о стремлении использовать его как средство завоевания доверия католического населения Австро-Венгрии для реализации югославянской политики. После принятия сербским правительством Нишской декларации о военных целях Сербии, 12 декабря 1914 г. Пашич предписал М.Гавриловичу занять пост посланника при Св. Престоле «ради югославянского вопроса», поскольку, по мнению Пашича, «Ватикан будет играть исключительную роль при его решении»[13]. В результате долгих переговоров с Римской курией М.Гаврилович был назначен посланником в Ватикан, на место посланника в Риме – М.Ристич. Перемещение дипломатов было предпринято с целью отправки в Ватикан наиболее способного из них и обеспечить сербскому правительству присутствие надежного человека в месте, где будет решаться судьба югославянского вопроса. При этом Римская курия ограничила полномочия сербского посланника, определив его как служебного представителя с полномочиями реализации статей конкордата.
С.Новакович, опытный государственный деятель Сербии и известный ученый, уделил особое внимание вопросу объединения Сербии с остальными югославянскими народами Габсбургской монархии. В январе 1915 г. в беседе с князем Трубецким Новакович выразил убеждение, что хорватам предоставляются очень обширные уступки ради привлечения их симпатий к Сербии и укрепления связей с ней. Одновременно Трубецкой сообщил Сазонову, что Н.Пашич настроен «задобрить» хорватов в полной мере, чтобы привлечь их симпатии к Сербии. Трубецкой в начале 1915 г. обратил внимание на ответственность, которая ложится на сербское правительство, когда православная церковь в Сербии столкнется с воинствующим и хорошо подготовленным клерикализмом. По его убеждению, сербская православная церковь неизбежно уступит ему свои позиции[14].
После заключения конкордата значительно увеличивалась возможность превращения католического духовенства во влиятельный политический фактор на территории Сербии. Католические прелаты, блестяще образованные, осыпанные милостями и привилегиями со стороны Габсбургского императорского дома, пользовались неограниченной поддержкой Ватикана и с успехом могли применить на практике все навыки политической и духовной борьбы, обретенные католической церковью еще со времен крестовых походов.
Относительно развертывания событий после сараевского убийства 26 июля 1914 г. барон Риттер, баварский уполномоченный при Ватикане, после состоявшегося разговора между ним и государственным секретарем Ватикана, кардиналом Мэри дель Валом, направил телеграмму в Мюнхен, в которой указал, что «Папа одобряет жесткое выступление Австрии против Сербии. Он не переоценивает русскую и французскую армию в случае войны против Германии. Кардинал, государственный секретарь, выражает надежду, что Австрия в этот раз не уступит и уничтожит своей армией иностранную агитацию, которая привела к убийству престолонаследника. В настоящих условиях она серьезно угрожает существованию Австрии. Все это подтверждает, насколько велик страх Курии перед панславизмом»[15]. Этот документ оспаривался со стороны официального ватиканского органа, газеты «L’Osservatore Romano». Однако, как указывает В.Новак, этот документ сохранился среди служебной баварской документации, относящейся к началу Первой мировой войны.
29 июля 1914 г. из Ватикана в Вену была отправлена депеша, адресованная австро-венгерскому министру иностранных дел. Ее автором был австро-венгерский посланник при Ватикане граф Мориц Паллфи. Этот документ, впервые опубликованный в 1926 г., отражает позицию Пия Х в связи с кризисом в отношении Австро-Венгрии и Сербии. Он также вызвал острую полемику, в которой официальная ватиканская и остальная католическая пресса утверждала, что он не является аутентичным. Однако он сохранился в венском государственном архиве, его аутентичность была доказана рядом исследователей и полностью приводится в «Magnum crimen» В.Новака[16]. В этой депеше сообщается, что «…Когда я два дня назад посетил государственного секретаря, кардинала, беседа естественным образом обратилась к серьезным проблемам, которые сегодня беспокоят Европу. В замечаниях его святейшества не было заметно особого благодушия или умиротворенности. Ноту, адресованную Сербии, он охарактеризовал как очень резкую, но безоговорочно ее одобрил, выразив надежду, что монархия пойдет до конца. Конечно, заявил кардинал, это плохо, что Сербия не наказана менее болезненными средствами, поскольку ранее это можно было сделать без серьезных последствий. В течение последних лет его светлость многократно выражал свое сожаление о том, что Австро-Венгрия упустила возможность наказать своего опасного дунайского соседа. Может возникнуть вопрос, по каким причинам римско-католическая церковь проявляет такую воинственность?… Ответ предельно прост. Папа и курия рассматривают Сербию как заразную болезнь, которая постепенно разъедает монархию до сердцевины и со временем ее уничтожит. Австро-Венгрия была и остается католической державой par excellence … Разрушение этой опоры для церкви означало бы потерю мощной поддержки; в своей борьбе с православием она потеряла бы своего влиятельного поборника…»[17].
Ответственность за убийство Франца Фердинанда, начало мировой войны и общий кризис в международных отношениях Ватикан возложил на Сербию. Первыми акциями Римской курии стало объявление «праведного характера войны», призыв к сплочению антисербских сил и требование предпринять все возможные усилия по ухудшению положения Сербии. С началом войны основными акциями хорватских клерикальных кругов стали защита интересов Австро-Венгрии, развязывание информационной войны против сербского народа и участие в сербских погромах и преследованиях сербского населения в Хорватии и Боснии и Герцеговине. Под прикрытием стремления противодействовать влиянию православной России, католический клир в Хорватии, Словении, Боснии и Герцеговине и Далмации активно включился в борьбу против «Великой Сербии», ее «прорусских симпатий», «панславизма» и югославянского движения.
Продолжение следует…
[1] Vatikan i Jugoslavija: Zbirka dokumenata. Beograd, 1953. S. 137.
[2] Žutić N. Vatikan i albanci. Beograd, 2000. C. 11.
[3] АСАНУ. Бруно Ловрић Католичка црква у Србији. Бр. 12178. Л. 191-213.
[4] Žutić N. Vatikan i albanci… S. 12.
[5] АСАНУ. Бруно Ловрић Католичка црква у Србији. Бр. 12178. Л.. 213–215.
[6] Žutić N. Vatikan i albanci… S. 14.
[7] Živojinović D. Vatican, Srbija i stvaranje jugoslovenske drzave 1914–1920. Beograd, 1980. S. 115.
[8] Žutić N. Pregovori Srbije i Vatikana… S. 38.
[9] Žutić N. Vatikan i albanci… S. 21-26.
[10] Žutić N. Vatikan i albanci… S. 39-44.
[11] Симић С. Ватикан против Југославије. Титоград, 1958. С. 3.
[12] Цит. по: Živojinović D. Vatican, Srbija i stvaranje jugoslovenske drzave 1914–1920. Beograd: Nolit, 1980. S. 86.
[13] Živojinović D. Op. cit. S. 87.
[14] Mandić A. Fragmenti za histiriju ujedinjenja: Povodom četrdesetgodišnjice osnivanja Jugoslovenskog odbora. Zagreb, 1956. S. 21.
[15] Brzojavka barona Rittera 26. jula 1914 // Novak V. Magnum Crimen. Pola veka klerikalizma u Hrvatskoj. Beograd, 1986. S. 22.
[16] Depeša M.Palffy 29. jula 1914 // Novak V. Op. cit. S. 21-22.
[17] Vatikan i Jugoslavija: Zbirka dokumenata. Beograd, 1953. S. 144-145.
