Боснийский архиепископ Йосип Штадлер (1843-1918) происхождением из Славонского Брода Славонии (Славония), закончил германо-венгерский коллегиум в Риме, профессор Загребской семинарии, декан богословского факультета Загребского университета, Сараевский (Боснийский) архиепископ.
Славония была частью Королевства Хорватии и Славонии как административно-территориальная единица венгерской части империи Габсбургов. До конца XIX в. в Славонии не фиксировалось значимого распространения хорватской национальной идентичности (ее жителями в подавляющем большинстве были сербы православного вероисповедания), а сама Хорватия (более чем скромная по размерам территория, относительно границ которой ломаются нешуточные копья) в 1102 г. утратила свою государственность по договору аристократии, фактически продавшей ее Венгерской короне. Славония как самостоятельная часть в результате завоевания немногим ранее также вошла в состав венгерского королевства. Хорватию и Славонию до 1881 г. разделяли обширные земли исключительно сербской по характеру Военной крайны, Военной границы, напрямую подчинявшейся австрийскому монарху. Однако в 1881 г. Военная граница разоружена и соединена с Королевством Хорватией и Славонией. В 1867-1868 г. была оформлена двойная монархия Австро-Венгрия, Королевство Хорватия и Славония осталось в составе Венгрии.
После оккупации Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией по результатам Берлинского конгресса (1878) и ее аннексии (1908) международно-правовыми документами, регламентирующими статус БиГ, была статья XXV Берлинского трактата, определяющая рамки австро-венгерского оккупационного мандата как право занятия и владения ее территорией. В период от оккупации до аннексии государственно-правовой статус БиГ являлся правовой аномалией: формально она оставалась османской провинцией, султан и далее являлся ее легитимным сюзереном, в то время как реальная власть принадлежала Австро-Венгрии. Босния и Герцеговина не вошла ни в состав Цислейтании (Австрии), ни в состав Транслейтании (Венгрии), а была выделена в особую, третью единицу империи, принадлежащую короне Габсбургов и управлявшаяся совместно правительствами Австрии и Венгрии, от их имени административные функции исполняло союзное министерство финансов монархии. Правовая система БиГ не являлась ни австрийской, ни венгерской, жители не стали ни австрийскими, ни венгерскими подданными. До принятия Конституции 1910 г. БиГ не располагала никакими правами автономии и не участвовала в исполнительной власти монархии[1].
Однако для римско-католической церкви на ее пространстве открывались широчайшие перспективы по развитию прозелитизма и «католического возрождения».
После оккупации деятельность австрийской власти в религиозном вопросе направилась на увеличение удельного веса католического населения. До 1914 г. было создано около 20 колоний католических переселенцев, прежде всего, из Германии и Галиции. К 1914 г. было переселено от 180 000 до 200 000 человек на фоне отъезда местного населения (около 140 000 человек). Колонисты расселялись на свободных землях, но при расселении их на пространстве между Дриной и Крайной преследовалась цель раскола сербского этнического пространства. В численном выражении, согласно переписи, 1879 г., из 1 158 164 человек, населяющих БиГ, православных было 496 485, мусульман – 448 613 и римо-католиков 209 391 человек[2]. В процентном соотношении в результате переселений количество католического населения с 1879 г. до 1910 г. выросло с 18,08% до 22,7%, мусульман уменьшилось с 38,73% до 32,25%, число православных, благодаря стабильности естественного прироста населения, немного возросло – с 42,88% до 43,49%[3]. Сараево в результате переселений превратился в город-космополит: по переписи 1910 г. сербский или хорватский язык считали родным 36 400 жителей, немецкий – 5 246, испанский – 4 875, чешский – 1 702, венгерский – 1 393, словенский – 789, польский – 592, итальянский – 465, албанский – 103, цыганский – 100, румынский – 59, греческий – 39, словацкий – 35, русинский – 34, турецкий – 31, венгерский – 17, английский – 12, арабский – 1 и «иной» – 1 человек[4]. В школах не было редкостью, когда при общем числе учеников в 40-50 человек они принадлежали к десяти национальностям и пяти конфессиям. В 1910 г. в Боснии и Герцеговине насчитывалось 824 000 человек православного вероисповедания и 370 священников. Католиков насчитывалось 433 472 и 472 священника. На 611 000 мусульман приходилось 1043 мечети, что примерно составляет 1,7 на тысячу населения[5].
В это время империя потеряла доверие к францисканскому ордену, на протяжении 400 лет являвшемуся главным хранителем католицизма в БиГ, и потому привыкшему действовать независимо. Для Вены важнее было создать в БиГ систему католической иерархии, выбор которой целиком зависел бы от властей. Заручившись поддержкой Джаковского епископа Й.Ю.Штросмайера и Загребского архиепископа Й.Михайловича, в результате длительной дипломатической борьбы, 8 июня 1881 г. Австро-Венгрия заключила с Ватиканом конкордат, согласно которому францисканцы теряли привилегированное положение – исключительное право на католическую паству БиГ. Теперь на ее территории учреждалась католическая иерархия с архиепископом и кафедральным капитулом в Сараево. Первым Сараевским (Боснийским) архиепископом в 1881 г. австрийский император назначил Йосипа Штадлера, горячего сторонника, но не члена ордена иезуитов. Штадлер прибыл в Сараево 14 июня 1882 г. и оставался там до своей смерти в 1918 г.[6] С этого времени францисканцы перестали являться единственными пастырями душ и вынуждены были разделить сферу своего влияния с иезуитами.
Круг соратников и единомышленников Й.Штадлера состоял из каноников боснийского капитула и большинства духовенства боснийской архиепископии, но особенно – членов Иезуитской коллегии в Сараево и иезуитской гимназии в Травнике. Иезуиты поддерживали Штадлера во всех его начинаниях, независимо того, касались ли они вопросов церковной организации, духовной жизни или общественно-политической деятельности – во всех случаях неизменно следовал или явное, или тайное одобрение общества Сердца Иисусова[7].
В отличие от францисканцев, печатный орган которых «Osvit» на первое место ставил реализацию хорватских национальных целей, иезуитская газета «Vrhbosna» утверждала, что на первом месте должно стоять выполнение религиозной миссии согласно тезису видного иезуита Отто Циммермана «если вера вступает в противоречие с национальностью, то национальность следует отбросить»[8].
Архиепископия, главой которой был Штадлер, поначалу существовала только на бумаге, и первой мерой архиепископа было упрочение ее материального благосостояния, что и было с блеском выполнено: к 1918 г. она стала одной из богатейших на югославянском пространстве Балканского полуострова. Относительно поддержки властью католической церкви показателен пример распределения средств (в 1907 г.): для трех конфессий (католицизм, православие, ислам) империя выделяла ежегодный бюджет в размере 265 465 крон, из которых православные получили 78 765, мусульмане – 48 000 (вместе – 126 765), а остальное – 138 700 крон – предоставлялось католической церкви, в численном отношении значительно меньшей, но материально самой обеспеченной[9]. Из дополнительного ассигнования для вероисповеданий в 265 000 крон православные и мусульмане не получили ничего. Содержание многочисленных обществ, приобретение зданий и развитие общественной деятельности требовало значительных материальных средств, которые сама Сараевская архиепископия обеспечить не могла. Штадлер ежегодно получал плату в 16 000 крон, однако он лично приобрел 17 зданий общей стоимостью в 91 783 крон. Средства для Сараевской архиепископии, помимо австро-венгерского финансирования, поступали и от различных европейских католических организаций[10].
4 июня 1882 г. министром финансов, принявшим непосредственное управление Боснией и Герцеговиной, был назначен Беньямин Каллай, на которого император Франц Иосиф возлагал особые надежды. Каллай превратил оккупированную территорию в составную часть монархии, а римо-католицизм приобретал позиции государственного вероисповедания. Мерой, к осуществлению которой Штадлер приложил всю свою неукротимую энергию, была католицизация православного и мусульманского населения, что вызывало бурные протесты последних и многочисленные демарши Порты в защиту мусульманского населения, нимало, впрочем, боснийского архиепископа не смущавшие. Католическое духовенство в Боснии и Герцеговине под руководством Штадлера пыталось перевести сербов в католицизм, отделить их от Сербии и сербства и привить осознание принадлежности исключительно к католической церкви. В этом плане Штадлер действовал сообразно политике Св. Престола.
Папа Лев XIII 20 июня 1894 г. в апостольском письме «Praeclara gratulationis» обратился к славянским народам, призывая их к церковному единству. В следующем месяце письмо было переведено и опубликовано в официальном издании боснийской архиепископии. В 1894 г. Штадлер был назначен апостольским комиссаром по объединению церквей. Всем сердцем разделяя идею церковного единства, с 1896 г. архиепископ начинает выпуск журнала «Балкан», подзаголовок которого «единство и братское согласие» указывал на конечную цель. За почти семь лет существования этого издания (1896-1902) вышло 19 выпусков с более чем 2000 страниц текста[11]. В 1901 г. Штадлеру даже удалось с помощью папы изменить название римской Иллирийской коллегии Св. Иеронима на Святоиеронимскую коллегию хорватского народа, что привело к протесту Франции, России и Италии, вынудив папу в 1902 г. изменить название на Святоиеронимскую коллегию иллиров. Так неуемное рвение Штадлера спровоцировало громкий международный скандал.
В апреле 1877 г. Каллай представил Вене меморандум, который включал в себя план духовного освоения Австрией как «последнего оплота христианства» пространства Боснии и Герцеговины[12]. Его цели, помимо прочего, заключались в поддержке в противовес сербской хорватской национальной идеи и превращении хорватского национального движения в надежную опору австрийской власти. Относительно взаимоотношений православия и католицизма Каллай провозгласил принцип религиозного равноправия, на практике означавшего фаворизацию католицизма. Главную опасность для австрийского управления захваченными турецкими территориями он видел в распространении панславянских идей (единства югославянских народов), к которым, по его представлениям, были склонны именно православные сербы. Югославянскому движению и югославянской идеологии он предложил противопоставить строго организованный католицизм.
Одной из наиболее эффективных мер Б.Каллая стало расширение информационной поддержки деятельности римско-католической церкви. За время управления Каллая в БиГ начали выходить шесть новых католических газет: «Srce Isusovo», «Vrhbosna», «Franjevački glasnik», «Glasnik Presvetoga Srca Isusova», «Serafimski perivat», «Kršnanska obitel». Кроме этого, учреждались католические гимназии и семинарии, на содержание которых ежегодно правительство тратило более 70 000 форинтов. Католические образовательные учреждения способствовали формированию мировоззрения интеллигенции, пропитанного католическим духом. В результате развития иезуитских и францисканских гимназий приток детей в государственные школы значительно снизился[13].
Оккупационная власть быстро сформировала в Боснии новую модель общества. В послеаннексионный период БиГ превратилась в corpus separatum короны Габсбургов с собственной Конституцией и сабором[14]. Но соединение османского наследия с отсутствием эффективных правовых механизмов в глубоко консервативной закрытой аграрной среде позволила сводить властные функции к элементарной манипуляции тремя конфессиональными сообществами. Даже появившаяся буржуазия тут же вырождалась в местечковые олигархии, переходящие от сведения счетов друг с другом к временным союзам под контролем австрийской власти[15]. Для хорватского народа политической элиты в Боснии и Герцеговине фактически не существовало, эту функцию выполняло католическое духовенство. Два с половиной десятилетия австро-венгерской оккупации хорватское национальное движение в БиГ было подчинено политике клерикальных кругов, а свое первое отражение находила в католической прессе.
Зарождавшаяся светская хорватская национальная политика охватывала небольшие слои городского населения – чиновников, торговцев и ремесленников. Но она столкнулась с уже сформированной и сильной клерикальной политикой, направленной на отождествление католицизма и хорватского национального самосознания (хорватизма). Здесь ключевое значение имеет идеология Штадлера, которая обрела публичное измерение весной 1900 г., перед проведением Первого общехорватского католического конгресса в Загребе (сентябрь 1900 г.). Генеральная цель архиепископа заключалась в именно соединении консервативного клерикального компонента с идеологией хорватского национализма. Накануне конгресса Боснийский архиепископ отмечал, что «украсть у хорватского народа его веру католическую, его обычаи и религиозные святыни» означает «высосать мозг из его костей» и «заразить чумой религиозного индифферентизма», а «единственно возможный путь к спасению – борьба за святыни веры католической», борьба «с мечом католических начал в руке», чтобы «вырезать из хорватского тела дикое мясо атеизма и либерализма», и через «боль, крик и сомнения показать, что ничто на свете не в силах оторвать нас от католического знамени»[16]. Наказ Штадлера был простым: все хорваты должны усвоить истину о невозможности противного католическому духу отделения хорватов от католицизма во всех сферах общественной жизни. Клерикализм Штадлера носил ярко выраженный воинствующий характер, методы внедрения в политическую практику не отличались стремлением к компромиссам. Штадлер называл созданные им принципы католического движения – «фундаментальными законами нашей организации», «являющимися обязательными для каждого ее члена» и которых «никто не смеет менять»[17]. Основание движения он расценивал как «начало великого дела», чтобы «пустить корни во все сферы духовной и общественной жизни»[18].
На Первом общехорватском католическом конгрессе пространство БиГ было включено в орбиту национальных хорватских интересов, с этого времени целью деятельности католической церкви становится католицизация и хорватизация ее населения.
В начале ХХ в. в БиГ при участии местных и переселенных хорватов получило развитие хорватское национальное движение. Его самыми крупными организациями стали либеральный Хорватский народный союз (Hrvatska narodna zajednica, ХНС), созданный в 1908 г. под председательством Н.Мандича, но организатором и идеологом был тузлинский адвокат Иво Пилар, и клерикальное Хорватское католическое объединение (Hrvatska katolička udruga, ХКО), созданное Штадлером в 1910 г., рупором которого было печатное издание «Hrvatski dnevnik». Хорватское движение быстро переросло в политическое с ясно выраженной целью объединения всех хорватов[19].
Каждая политическая партия БиГ имела приличное финансовое обеспечение и свой собственный банк (иногда и не один). У Объединенной мусульманской организации в 1911 г. появился Мусульманский центральный банк, у сербских партий был Сербский народный банк, Сербский центральный банк и Сербский экономбанк. С хорватской стороны в 1909 г. ХНС и ХКО, несмотря на взаимные распри, совместно основали Хорватский кооперативный банк БиГ, его председателем стал лидер ХНС Н.Мандич, он же был назначен председателем Хорватского центрального банка БиГ.[20]
Интенсивная национальная работа проходила по линии создания читален, ученических организаций, литературных обществ и т.п., в результате «…с полным правом можно утверждать, что именно за последние десять лет XIX столетия в национальной борьбе в БиГ выкристаллизовалось хорватство, заняв подобающее место»[21].
В Сараево 11 ноября 1902 г. было основано «Хорватское общество по организации обучения ремеслу и торговле», а в Мостаре 14 ноября того же года – «Общество поддержки хорватских учеников в средних и высших учебных заведениях». В 1907 г. произошло объединение обоих обществ с крупной загребской организацией «Напредак» (Прогресс), таким образом был положен конец соперничеству сараевского и мостарского обществ, а «Напредак», стал единым хорватским общенациональным культурно-просветительным обществом. Но относительно БиГ «Напредак» выполнял особую функцию формирования кадров, которые «импортировались в БиГ», чтобы работники католической веры имели преимущество в таких сферах, как строительство, металлургия и горнодобывающая промышленность.
Деятельность «Напредка» наиболее плодовитой и успешной была в период с 1907 по 1914 гг., когда «на общем поле объединились все хорваты Боснии и Герцеговины, а каждый чувствовал, что должен внести вклад в общее дело». В это время были основаны филиалы в Чаплине, Любушке, Конице, Требинье, а в местечках – представительства. «Напредак» долгое время оставался над политическими страстями и трениями, но одинаково признавался со стороны двух ведущих политических организаций – Хорватского национального союза и Хорватского католического объединения («либералами» и «клерикалами»), сотрудничая с обеими, но не принимая политической окраски ни первой, ни второй, оставаясь общехорватским обществом. В результате «Напредку» удалось получить признание широких народных слоев, осознававших, что деятельность «Напредка» в широком смысле означает работу на выполнение хорватских национальных задач. Однако постепенно «Напредак» стал дрейфовать в клерикальную сторону, и в итоге к началу Первой мировой войны это общество перешло в ведение Боснийского архиепископа Й.Штадлера.
В это время в идейном плане Штадлер сочувствовал австрийским христианским социалистам и триалистическим концепциям, согласно которым в монархии следовало выделить третий – югославянский сегмент – и тем самым ослабить Будапешт, что могло в благоприятном для хорватов смысле решить вопрос с Боснией и Герцеговиной. Сараевский архиепископ был тайным советником Франца Иосифа, его считали «обладателем высочайшего доверия короны». Но для того, чтобы справиться с политическими противниками как БиГ, так и в Банской Хорватии, архиепископу были нужны союзники. Однако в БиГ политическая сфера только начала оформляться. Единомышленников в идейном плане, сторонников «сплава католицизма и хорватизма», кроме ультрарадикальной и сербофобской Чистой партии права Йосипа Франка Банской Хорватии[22], не было. Но для Франка на первом месте стоял хорватизм, а не клерикализм, а его партия переживала далеко не лучшие времена: одна ее часть, в основном состоящая из молодежи («младофранковцы»), требовала приспособления к условиям модернизации и удаления наиболее радикальных ксенофобских требований. На непоколебимой сербофобской позиции оставалась другая часть – сам Й.Франк и достаточно узкая группа его сторонников. Практически таким же несокрушимым, но «одиноким утесом» держался Штадлер. Поэтому неудивительно, что начался процесс сближения фактически двух аутсайдеров хорватской политики – Йосипа Штадлера и Йосипа Франка. Выражаясь фигурально, «боснийская цепь» сковала ультраклерикальное и ультранационалистическое течения для достижения одной общей цели – интеграции Боснии и Герцеговины, что на практике должно было значить объединение «хорватских земель» Банской Хорватии, Далмации и Боснии и Герцеговины и приближение рулевых этого процесса к кормилу власти.
Политические круги в Сербии (Радикальная партия) открыто поставили проблему оккупированной территории Боснии и Герцеговины, а сербы в БиГ, со своей стороны, в 1896 г. развернули движение за свою религиозно-просветительную автономию в составе БиГ. В ответ со стороны австрийской власти и католической иерархии стало развитие хорватского национального движения и обеспечение высокого уровня прозелитизма РКЦ.
Осенью 1889 г. сербская газета «Велика Србија» рассказывала о механизмах привлечения православного населения к римской церкви: «3 сентября владыка Штроссмайер освятил новую церковь… Она построена за счет православного населения Боснии и Герцеговины, это подтверждает и Штроссмайер, заявивший на банкете, что заслуга в возведении новой церкви принадлежит всему населению Боснии без различия веры и сословий… Действия джаковского владыки подчинены программе, созданной австрийским правительством и направленной на расширение католицизма на оккупированных боснийско-герцеговинских территориях… Из речи Штроссмайера в Сараеве и утверждений некоторых клерикальных изданий вытекает, что в Вене под патронажем эрцгерцога Карла Людвига существует «Общество поддержки католиков на востоке», которым управляет римская коллегия De propagande fidei. Это общество, во главе которого находится сам брат императора, направлено к тому, чтобы на востоке, особенно среди православного населения Болгарии и Боснии и Герцеговины, утвердилась теория о единственном спасении в католической церкви. С этой целью упомянутое общество рассылает по всему балканскому полуострову своих агентов и получает необходимые средства. В Боснии уже основано несколько католических церквей и монастырей, в том числе и иезуитская гимназия в Травнике, в этом году предполагается открытие еще двух гимназий – в Башче и Мостаре. В Баня Луке планируется открытие школы при католическом монастыре, задачей которой будет распространение католической веры, в другом монастыре будет открыта школа с целью обучения большого количества монахов, проживающих в монастыре «Траписа» – 120! В Боснии существует уже десять таких монастырей… Как только где возникает католический монастырь, количество православного населения начинает резко снижаться. Люди вместо того, чтобы идти в свою православную церковь, начинают посещать католический монастырь, чтобы послушать там игру органа или получить от щедрых монахов разные крестики, молитвенники и другие привлекательные вещицы. Ко всему этому их влечет любопытство и желание получить подарки. В любом случае католические миссионеры… вмешиваются в духовное воспитание подрастающего поколения. Многие, не имеющие опыта, попадают в ловушку фарисеев, которые прикрывают свои темные дела иезуитскими поучениями и подарками. Но в целом старшее поколение в Боснии и Герцеговине относятся к ним враждебно, проклинает и презирает их, но вынуждено терпеть их по необходимости, подобно тому, как угнетенный народ терпит своего хозяина, который его покорил»[23]. Берлинская пресса, «Berliner Tagblatt» также в 1899 г. отмечала, что «католическая пропаганда.., создает основу для многих беспорядков среди народа и может однажды привести к непредвиденным событиям»[24]. Однако самое интересное заключалось в том, что Боснии и Герцеговине общее количество религиозных конверсий было чрезвычайно мало, в среднем семь в год. Несмотря на все усилия Штадлера, оккупированная БиГ не получила католического большинства, а в католическую веру не было обращено большого количества людей. На увеличение количества католиков больше повлияла иммиграция, чем перевод. За первые 25 лет австро-венгерской власти количество лиц, перешедших в католицизм, было меньше числа тех, кто отрекся от католицизма. Прозелитизм Штадлера привел к полному провалу[25].
Задачи, объединяющие Штадлера и Франка, привели их совместный политический проект к еще большей ориентации на Вену, намерения которой ослабить венгров и усилить католическую церковь в империи, казалось, объективно играли хорватам на руку. Однако субъективно оба лидера ошибались в одном: хорватский фактор для Австрии значил очень мало, она преследовала свои цели и не заботилась об исполнении «прекрасной хорватской мечты», и ничто не указывало не реализацию концепции триализма[26]. Ощущение изоляции и заброшенности в окружении сильных геополитических противников (Германия, Италия и Сербия, последняя традиционно подозревалась в связях с Россией), усиление позиций Хорвато-сербской коалиции, сразу после создания получившей на парламентских выборах большинство голосов, что резко изменило политический ландшафт Банской Хорватии в сторону хорвато-сербского сотрудничества, еще более привязывали Штадлера и Франка другу к другу, переводя практически случайную и противоестественную тактическую коллаборацию в плоскость долгосрочного стратегического союза. Одновременно это означало усиления сопряжения принципов хорватского ультранационализма с клерикализмом. Начало этой связке положил Штадлер на Первом хорватском католическом конгрессе.
Мерами просветительско-информационного характера изменения в БиГ не ограничились и постепенно стали переходить в военизированно-карательную плоскость. Еще после антитурецкого восстания 1875-1876 гг. Порта начала создание специальных вооруженных отрядов против сербского населения, первым стал «Латинский легион», состоящий из боснийских католиков. После аннексионного кризиса эти части были восстановлены, в 1910 г. они были реорганизованы и легализованы под названием Landwerh и Landsturm. Их формирование происходило на добровольческой основе, за образец была взята система войск Landesschutsen в Тироле, существовавшая еще со времен наполеоновских войн. Задачи и цели католических подразделений были утверждены 28 августа 1914 г., с этого периода они начали патрулирование сербских сел. В Габсбургской империи каждая область имела вспомогательные отряды из местного населения Landwerh, но из опасения перед распространением влияния сербских офицеров была создана дополнительная система – защитные корпуса Schutzkorps, часть которых состояла из немецких добровольцев, но подавляющее большинство состояло из хорватов. Хорватские Schutzkorps создавались на конфессиональной основе, именно тогда появилось их наименование – «хорватские усташи», а одна из добровольческих единиц называлась «Черный легион». Не только название, но организация и дух тех хорватских отрядов БиГ стали одной из основ хорватского нацистского Независимого Государства Хорватия[27].
Хорватское католическое объединение Штадлера перешло на самые экстремистские позиции партии Й.Франка, Хорватский народный союз в целом тяготел к их орбите. Сербские политики БиГ подчеркивали, что сербы никогда не согласятся с хорватскими государственно-правовыми проектами[28]. В ответ лидер ХНС Й.Сунарич (ставший во главе в начале 1911 г.) заявил, что «учитывая отношение сербов к хорватскому государственному праву, не может быть и речи о единстве сербов и хорватов»[29]. Власть со своей стороны также поддерживала антисербское большинство в саборе БиГ.
Однако отношения ХНС и ХКО характеризовали серьезные столкновения. С одной стороны, обе организации стояли на позициях хорватского национализма и принадлежности БиГ хорватам. Однако в основе политической стратегии ХНС лежало убеждение в малочисленности и уязвимости хорватов в БиГ в связи со значительным количеством переселенцев-католиков различных национальностей. Следовательно, конфессиональная принадлежность не могла являться консолидирующим фактором, немцы, например, не могли бы разделить хорватские национальные устремления. Союз выдвинул принцип интерконфессиональности, рассчитывая привлечь на сторону хорватской идеи мусульман для контроля над БиГ[30].
Й.Штадлер, напротив, считал, что основная задача хорватской политики в БиГ – объединить католиков. Хорватское католическое объединение своим программным тезисом ставило тезис о том, что БиГ является этническим и государственно-правовым пространством хорватского народа, соответственно, на этой территории не проживают никакие другие народы, кроме хорватов[31]. Цель ХКО определялась архиепископом как объединение хорватов и словенцев в югославянскую католическую нацию как третий сегмент империи Габсбургов. ХКО не являлось сторонником сотрудничества с мусульманами. Отождествляя католицизм и хорватскую национальность, Штадлер противопоставлял свою организацию не только переселенцам-католикам нехорватам и несловенцам, но и мусульманам, сербам (по умолчанию), а также и францисканцам и городской интеллигенции, ради привлечения в хорватский лагерь мусульманского населения ставящих религию на второй план[32]. ХНС занял в этом вопросе более эластичную позицию, выступая за «наилучшие отношения с сербами», и за сотрудничество с мусульманами для «создания абсолютного большинства в БиГ». Хотя в целом и для Хорватского народного союза мусульмане являлись хорватами, язык, по мнению как ХКО, так и ХНС, должен был именоваться «хорватским», письменность должна существовать исключительно латинская[33].
Так главная линия раскола пролегла по вопросу привлечения на сторону «хорватского дела» мусульман БиГ. Руководство ХНС не протестовало против участия в его составе клерикально настроенных франковцев, следовательно, не проводило исключительно светскую политику. Но суть претензий ХНС, высказанных Иво Пиларом в адрес Штадлера, сводилась к тому, что за архиепископом, равно как и за всеми католическими епископами, «стоит иностранная», «ненародная сила», которая преследует свои интересы и защищает только их, а не интересы народов», «теологическое образование является исключительно идеологическим, абстрактным…, и клир не может защищать светские национальные интересы», «у католического мира в БиГ есть великая политическая миссия», «миссия хорватов-католиков на юге монархии создать сильную политическую славянскую формацию с амбициозной культурной и просветительской задачей» (перевода некатоликов к ценностям западной католической цивилизации). Здесь Пилар имеет в виду прежде всего мусульман, которых выдвижение католицизма хорватскими политиками на первый план может отпугнуть[34]. Тем самым помимо сугубо прагматичной задачи привлечения мусульман Пилар пытается определить вектор хорватского этногенеза в плане выведения его из-под директивного, ручного управления епископами, иезуитами и «иностранной силы» и перенаправления его на внутренние рельсы – развития за счет внутренних ресурсов, социально-экономического и культурного прогресса.
Кроме того, мощный удар по Штадлеру был нанесен с неожиданной стороны. Младофранковцы не были склонны к сотрудничеству с архиепископом. Не проявляя интереса к компромиссам, они нападали на него, настаивая, что он должен выдвинуть хорватскую мысль на первый, а католические принципы отодвинуть на второй план – именно для того, чтобы привлечь на хорватскую сторону мусульман. Сначала только ХНС, а затем разделившие его взгляды «Hrvatski dnevnik» и даже ХКО в пику Штадлеру поддержали младофранковцев. ХНС начал сотрудничать с восстановленной из пепла политического забвения Хорватской партией права Банской Хорватии (рупор – «Hrvatstvо»), которая отошла от первоначальных принципов своей программы от 1894 г. и даже начала взаимодействие с отдельными представителями боснийско-герцеговинских сербов. Более того, в годы Первой мировой войны, «Hrvat», орган старчевичевской Партии права выпустил в свет ряд статей, симпатизирующих сербам[35]. Набирало силу и югославянское движение, и все вместе взятое подрывало как тезис о «хорватском историческом государственном праве» на БиГ, так и клерикальные устремления Штадлера. Однако того интересовал только «грандиозный вопрос» – или триализм, или присоединение БиГ к Хорватии в рамках Венгерской короны. Последний тезис уже серьезно мешал имперской политике. Дело дошло до того, что генерал и будущий военный министр Мориц фон Ауффенберг, который в период аннексии поддерживал взгляды хорватской стороны и хвалебно высказывался о Боснийском архиепископе как «честном» и «самоотверженном» человеке, предложил «переместить Штадлера в район, где живут только хорваты, потому что там его плохие качества и религиозный фанатизм не выйдут на первый план»[36]. Более того, сам император Франц Иосиф считал, что у Штадлера нет ни «осторожного такта, ни уверенного суждения», чтобы успокоить политические и национальные страсти хорватского духовенства. Поэтому он в 1893 г. в письменной форме просил папу Льва XIII отказаться от назначения Штадлера, поскольку он «подпитывал старое соперничество и возрождал тайную конфронтацию»[37]. Усилия архиепископа навязать свои взгляды как в политике, так и в церкви отпугивали даже Австрийский двор. Однако и это лишь способствовало дальнейшему сближению двух аутсайдеров-радикалов – Штадлера и Франка.
Йосип Франк в 1891 г. взял под свой контроль газету «Hrvatska», и посредством нее развернул жестокую антисербскую компанию. Штадлер зашел настолько далеко, что развернул компанию по лоббированию политики Франка в БиГ. Так в 1909 г. в Сараево появился клуб Чистой партии права, в документах которого Сараевский архиепископ Йосип Штадлер значился как праваш франковской ориентации. Затем в Загребе была основана Общеправашская организация, поставившая весьма амбициозную цель объединить все правашские группы, а также ХКО и ХНС из БиГ. Штадлер участвовал в ее работе как член Верховного правления, причем характерно, что старофранковцев (последователей линии Франка) регулярно пытались исключить из Всеправашской организации, чему те отчаянно сопротивлялись[38]. В июне 1912 г. произошло знаковое событие: объединение в саборском Клубе хорватских депутатов ХНС и ХКО, что означает скорее постановку более мягкого ХНС под контроль Штадлера, чем наоборот.
С обострением обстановки, в самом преддверии начала Первой мировой войны, 16 июля 1914 г. Конрад фон Гётцендорф провел совещание с лидерами франковской группы в Боснии и Герцеговине Й.Франком и А.Хорватом, на котором были выработаны меры против сербского народа. В частности, кириллица была запрещена в использовании вплоть до средних школ, запрету подверглись вывешивание сербских флагов, празднование религиозных праздников (сербской «Славы») и т.д. 5 ноября 1914 г. в Загребе название языка было принято как «хорватский», 3 января 1915 г. в работе администрации также запрещена кириллица. Франковские издания перешли к прямой пропаганде геноцида над сербами. Газета «Hrvatska» от 29 июня 1914 г. писала: «с ними мы должны рассчитаться раз и навсегда и уничтожить их… Сербы хуже змей, в смерти которых можно быть уверенным, только когда отсечешь им голову»[39].
В антисербских погромах в июле и августе 1914 г. главную роль сыграли франковцы и хорватские клерикалы. Франковские легионеры совершали нападения не только на сербов, но и на хорватов, мнение которых не совпадало с декларируемой ими политической программой, в том числе и на югославянски ориентированных[40]. Главной целью франковцев являлись сербы, которых они обвиняли в государственной измене. Сербы-военные клеймились как «вероломные сербы»*, примером для которых служат «король Петр Карагеоргиевич и Никола Пашич». Опасность со стороны последних, по мнению франковцев, заключается в «фатальном влиянии сербско-хорватской прессы», «сербофильской пропаганды», «на хорватскую молодежь католического вероисповедания»[41]. В Загребе во время демонстраций франковцы выкрикивали изобретенные лозунги: «Сербы – убийцы!», «Истребите сербов!», также действовали франковцы и в Далмации[42]. В Далмации обстановка настолько обострилась, что сербы вынуждены были приступить к организации в селах отрядов народной самообороны для защиты собственных жизней.
«Риекский новый лист» осудил клерикализм и его роль в антисербских погромах: «лерикализм показал свое истинное лицо», «основа клерикальной политики – мировая власть, которую он стремится заполучить любым способом», «…лукавые представители папизма и иезуитов, действовали как посланники при разных императорских дворах. Они играли роль дворцовых исповедников, но в действительности проникали во все тайны государственной жизни. Та же ситуация сложилась и при венском дворе… В стремлении к власти, одержимые ненавистью по отношению к современной культуре, прогрессу и свободомыслию, они определяли основной характер деятельности государства. Все эти принципы клерикалы применили к югославянским народам монархии, развивая непримиримую национальную рознь между хорватами, сербами и словенцами, разжигали религиозный эксклюзивизм, прежде всего, хорватский, и отождествляли его с хорватским национальным самосознанием…». Но за всем этим «скрывалось ничто иное, как стремление расширить власть папы… Клерикальные акции поддерживались клерикальной прессой, которые поддерживали борьбу не только против сербов, но и против хорватов и словенцев, препятствуя тем самым их сближению»[43]. Политик Иван Рибар по поводу антисербских погромов отмечал: «Методы борьбы против сербов разрабатывал Франк совместно с представителями власти, особенно после прибытия бана барона Рауха, который поставил особую задачу развернуть деятельность против сербской политики», «франковцы стремились с помощью Вены завершить процесс объединения хорватского народа, включая Боснию и Герцеговину, и таким образом создать основу для остановки расширения Сербии, угрожающего империалистической политике Австро-Венгрии… Во всех антисербских погромах участвовали оплаченные и вооруженные банды франковцев и клерикалов, те самые, которые были созданы после аннексионного кризиса в Боснии и Герцеговине. Они поджигали, били и уничтожали все сербское в 1914 г. и терроризировали всех и каждого, кто не поддерживал их преступления». Рибар пишет, что франковский легион со своим штабом продолжал организовывать насилия против сербов и после начала Первой мировой войны, более того, их представители вошли в состав властных структур и на протяжении всего периода войны продолжали осуществление своей антисербской и антиправославной политики[44].
Таким образом, деятельность Сараевского архиепископа Йосипа Штадлера в БиГ была направлена на достижение абсолютного лидерства как в делах римско-католической церкви, так и в сфере светской национальной политики. Его главной политической целью являлось объединение на основе идей Анте Старчевича «хорватских территорий», прежде всего, Боснии и Герцеговины, с Хорватией и Славонией. Однако хорватская политика, хорватизм, являлся лишь средством на службе католического прозелитизма. Культурно-просветительный фактор архиепископ использовал для превращения хорватов, в то время с неоформленной национальной идентичностью, в национальную мобилизирующую силу, заряженную «ядерным топливом», соединяющим внешний контур – эйфорию национальной мобилизации с сербофобией движения Франка, с внутренним контуром – римско-католической мировоззренческой матрицей, веками формирующей образ врага католиков-хорватов в виде «сербов-схизматиков» и «еретиков-православных». При соединении двух контуров траектория и форма развития хорватского этногенеза проводится в искусственно ускоренном темпе, в искусственных сакральных категориях «общенациональной борьбы» и «общенационального дела». Происходит явная политизация этничности, которая также искусственно превращается в мобилизационную систему, выстроенную на одном-единственном доминантном контрагенте – необходимости «сопротивления сербам». В данных условиях метаморфоза ускоренного этногенеза логично завершается военнизированно-карательной формой, что в конкретно-историческом измерении выразилось в создании Независимого Государства Хорватии, включающем в свои границы Боснию и Герцеговину.
[1] Halilagić R. Bosna i Hercegovina i Crna Gora (1790.-1918.). Teritirijalno formiranje u svjetlu međusobnih političkih odnosa. Sarajevo, 2001. S. 172-173.
[2] Bataković D. Etničli i nacionalni identitet u Bosni i Hercegovini (XIX – XX vek). Jezik, vera, identitet // Dialog povjesničara-istoričara. Zagreb, 2001. Knj. 3. S. 75.
[3] Božić I., Čirković S., Ekmečić M., Dedier V. Istorija Jugoslavije. Beograd: Prosveta, 1972. S. 325-326.
[4] Halilagić R. Op. Cit. S. 176.
[5] Екмечић М. Стварање Југославије 1790-1918. Београд: Просвета, 1989. Т. 2. С. 518.
[6] Imamović M. Historija države i prava Bosne i Hercegovine. Sarajevo: Akademija nauka i umjetnosti Bosne i Hercegovine, 2003. S. 233.
[7] Đaković L. Političke organizacije bosanskohercegovačkih katolika. Zagreb, 1985. S. 183.
[8] Архив Српске академије Наука и умјетности. Заоштавштина В.Новака. Бр. 14474. Л. 92.
[9] Kraljačić T. Kalajev režim u Bosni i Hercegovini (1882-1903). Sarajevo, 1987. S. 295-309.
[10] Екмечић М. Стварање Југославије… Т. 2. С. 517.
[11] Субић Радован Аустро-Угарска и Хрвати у Босни и Херцеговини (1903–1914) Докторска дисертација. Београд, 2021. С. 67.
[12] Novak V. Magnum Crimen: Pola veka klerikalizma u Hrvatskoj. Beograd: Nova knjiga, 1986. S. 29.
[13] Kraljačić T. Kalajev režim u Bosni i Hercegovini (1882-1903). Sarajevo: Veselin Masleša, 1987. S. 295-309.
[14] Imamović M. Op. Cit. S. 257.
[15] Božić I., Čirković S., Ekmečić M., Dedier V. Op. Cit. S. 325-326.
[16] Цит. по: Đaković L. Op. Cit. S. 181.
[17] Цит. по: Ibid. S. 182.
[18] Цит. по: Ibid. S. 183.
[19] Архива Србије и Црне Горе. Фонд 14 «Министарство унутрашњих послова КЈ». Фасцикла 21.
[20] Juzbašić Dž. Nacionalno-politički odnosi u Bosanskohercegovačkom saboru i jezičko pitanje (1910-1914). Sarajevo: Akademija nauka i umjetnosti Bosne i Hercegovine, 1999. S. 46.
[21] Архива Србије и Црне Горе. Фонд 14 «Министарство унутрашњих послова КЈ». Фасцикла 21.
[22] Знаменитый лидер и основатель Хорватской партии права, «отец хорватской нации» Анте Старчевич вследствие раскола партии, вышел из нее, основав вместе с Йосипом Франком Чистую партию права (ЧПП). После того, как Старчевич умер в 1896 г., лидером ЧПП остался Й.Франк, а сторонники партии получили название «франковцев», в то время как последователи источниковой Партии права по названию своего рупора «Хрватска домовина» стали именоваться «домовинашами». Франк, используя построения Старчевича, перешел к шовинистической, расисткой доктрине, подразумевающей физическое устранение сербов с «хорватских исторических территорий».
[23] Велика Србија. Београд, 1996. С. 334.
[24] Субић Радован Указ. Соч. С. 69.
[25] Там же.
[26] Matković Stjepan Dvije vizije modernoga pravaštva. Nadbiskup Josip Stadler i Josip Frank // Časopis za teološka i međureligijska pitanja Katoličkog bogoslovnog fakulteta u Sarajevu. Vol. 24, br. 1, 2020. S. 49.
[27] Ekmečić M. Koreni revolucije 1941 // Jugoslovenski istorijski časopis. – Beograd, 2001. Br. 1-2. S. 13-14.
[28] Juzbašić Dž. Op. Cit. S. 79.
[29] Цит. по: Ibid. S. 80.
[30] Imamović M. Op. Cit. S. 250.
[31] Juzbašić Dž. Op. Cit. S. 25.
[32] Ibid. S. 25.
[33] Juzbašić Dž. Op. Cit. S. 25-26.
[34] Krišto Jure Ivo Pilar, nadbiskup Josip Stadler i Hrvatska narodna zajednica // Pilar.hr. https://www.pilar.hr/wp-content/images/stories/dokumenti/casopis_pilar/br_6/pilar_06_23.pdf
[35] Zvonar I. Prinos politickog djelovanja dr. Frana Barca // Časopis za suvremenu povijest. Zagreb, 2002. № 2. S. 415.
[36] Matković Stjepan Op. Cit. S. 53.
[37] Субић Радован Указ. Соч. С. 70.
[38] Matković Stjepan Op. Cit. S. 53.
[39] Božić I., Čirković S., Ekmečić M., Dedier V. Op. Cit. S. 395.
[40] Патковић М. Антисрпски и антијугословенски погроми у лето 1914. године // Зборник о Србима у Хрватској. Београд, 1991. Књ. IV. С. 115.
* Для югославянских народов Первая мировая война была войной братоубийственной. В Балканской армии Почорека, напавшей на Сербию, основные силы состояли из XV корпуса (центр в Сараево), XVI корпуса (центр в Дубровнике), XIII корпуса (центр в Загребе) и VIII корпуса (центр в Праге). В некоторых дивизиях этих корпусов насчитывалось до 20-25% сербов из Боснии и Герцеговины, Хорватии и Далмации. Число хорватов превышало 50% (Božić I., Čirković S., Ekmečić M., Dedier V. Istorija Jugoslavije. Beograd, 1972. S. 383).
[41] Патковић М. Указ. Соч. С. 286.
[42] Там же. С. 297-298.
[43] Там же. С. 297.
[44] Там же. С. 304-305.
