Е.Пономарева в статье под названием «России нужно работать на Балканах в «иезуитском» ключе»[1] продолжает утверждать «реал-политический курс», который сам по себе является великим обманом, поскольку служит теоретическим прикрытием голого американского интереса. Realpolitik применяется, когда нужно оправдать необходимость подчинения тому или иному «силовому компоненту противника», невозможность следования собственным интересам и стремления убрать национально-государственный и ценностный ряд из общественно-политического дискурса какой-либо страны «ради высших целей». Однако последние всегда оборачиваются циничной реализацией целей американской политики. Поскольку Сербия является абсолютно уникальным естественным союзником России, следовательно, одной из ключевых точек российской международной политики, поэтому апелляции к американскому арсеналу Realpolitik следует исключить из стратегического планирования с акцентом на том, что Realpolitik аморальна сама по себе, вынуждая перечеркивать экзистенциальные локальные интересы и осуществлять интересы противника.
Предлагаем читателям сначала самостоятельно ознакомиться с текстом статьи Пономаревой, чтобы сложить собственное мнение. Из множества ложных тезисов в данной статье выделим лишь одно, в данный момент ключевое утверждение, с одной стороны, дилетантистское, поскольку вряд ли российский представитель сознательно ставил цели опередить в подрыве сербской государственности американскую и албанскую сторону. С другой стороны, независимо от понимания самим автором его применения, оно настолько мощно подсекает позицию Сербии и России, что обходит американцев и албанцев эффектнее, чем болид Формулы-1 велосипедиста.
Столь заслуживающий внимания тезис Пономаревой звучит следующим образом: «А если посмотреть на более близкие нам события, то капитуляция произошла 3 июня 1999 года, когда Народная скупщина Сербии одобрила документ по достижению мира, предложенный представителями ЕС и России Mарти Aхтисаари и Виктором Черномырдиным».
У любого человека, даже совершенно далекого от Сербии, должен был возникнуть внутренний барьер перед употреблением термина «капитуляция». Но применяет его не писатель, не журналист, а человек, имеющий прямое отношение к международным отношениям.
Итак, Пономарева утверждает, что российская сторона в лице спецпредставителя президента РФ Бориса Ельцина Виктора Черномырдина вместе с президентом Финляндии Марти Ахтисаари предложила Сербии, а Скупщина Сербии его ратифицировала, документ о капитуляции (капитуляция наступила в результате принятия данного документа). Обратим внимание, что именно этот тезис содержит одно из главных намерений нынешнего сербского президента Александра Вучича утвердить в общественном сознании сербов и русских представление о том, что «это еще Милошевич капитулировал», поэтому единственное, что возможно сделать, «раз уже все закончено до него», это разрешить «Республике Косове» обрести вожделенное членство в ООН – без прямого признания со стороны Сербии, хотя это совершенно неважно, но позволит Вучичу до конца дней своих твердить «я не сдал Косово».
Поясним, о чем в действительности идет речь и в чем заключается тектонический подрыв позиции как Сербии, так и России в ярко выраженном прозападном и проалбанском направлении со стороны, что показательно, российского международника.
После многочисленных раундов переговоров об условиях прекращения военных действий НАТО против СРЮ 2 июня 1999 г. в Белград прибыли Марти Ахтисаари и Виктор Черномырдин, вручившие Слободану Милошевичу текст документа об окончании войны. Опуская все детали, прямо не относящиеся к теме и все негативные аспекты данного документа в связи с тем, что ситуация доведена никем иным как Вучичем до того критичного состояния, что нужно тщательно собрать все, что поможет удержать фундамент территориальной целостности Сербии, отметим, что 3 июня 1999 г. Скупщина Сербии и правительство СРЮ приняли документ – План прекращения бомбардировок и достижения мира, который, помимо всех своих недостатков, содержал главное: гарантировал территориальную целостность СРЮ. Термина «капитуляция» документ не содержит, более того, «красные линии» югославской стороны на последующих переговорах были обозначены именно в документе Ахтисаари-Черномырин-Милошевич[2]. В этот момент бомбардировки не только не прекратились, но и усилились, под их шквалом 4 июня на основе принятого документа начались переговоры, закончившиеся на базе НАТО вблизи Куманово. 9 июня 1999 г. было подписано Военно-техническое соглашение, положившее конец военным действиям. В последующие 11 дней международные силы безопасности под эгидой ООН должны были дислоцироваться на территории Косово и Метохии.
Примечательно, что был принят не первый, а второй проект Военно-технического соглашения, поскольку в первом проекте пять раз упоминалась НАТО. Югославская сторона настаивала на том, что соглашение не может заключаться с альянсом, а только с международными силами безопасности (КФОР) под эгидой ООН. Кроме того, сербы отказывались принять первый проект Военно-технического соглашения именно в связи с тем, что он содержал положения политического и гражданского (не исключительно военно-полицейского, как предусматривалось целями переговоров) содержания, выходившего за рамки соглашения Ахтисаари-Черномырдин-Милошевич, большинство полномочий относившего к СБ ООН. В невероятно тяжелых условиях резко усилившихся бомбардировок сербам удалось избежать вакуума безопасности в Космете: не сначала выйти силам СРЮ (на чем настаивали албанцы), чтобы в условиях хаоса вошли международные силы, а официально передать им дела.
Пономарева использует сильный эмоциональный ярлык «капитуляция». Причем, что очень важно, прямо связывает «капитуляцию» не с эмоциональной характеристикой случившегося – выводом военных и полицейских сил СРЮ из Космета, как может показаться неискушенному читателю, а с документом, принятым Народной Скупщиной, вполне в иезуитском ключе придавая официальный и необратимый статус этой «капитуляции».
Однако она полностью игнорирует тот несравнимо более весомый аргумент, что вывод произошел в результате военной агрессии НАТО, насилия, преступления, классифицируемого по международному праву как самое тяжелое – преступление против мира, которое срока давности не имеет. Здесь весь смысловой центр тяжести заключается только в том, что положение в крае сложилось насильственным путем, в результате преступления.
Поскольку срока давности данное преступление не предусматривает, то и положение дел может и должно быть изменено в любой, даже самой отдаленной, исторической перспективе.
Однако Пономарева игнорирует факт военной агрессии и преступления против мира (потому что речь идет о патронах Вучича, их трогать нельзя), переносит всю тяжесть вины на Сербию и прежнее руководство («Милошевич все сдал»), закрепляет не в эмоциональном, а в прямом правовом контексте положение капитуляции (ее якобы вводит документ Народной Скупщины, что абсолютно не соответствует действительности). Если бы представители сербской переговорной команды подписали акт о капитуляции, они прямо подпали бы под статьи собственного Уголовного кодекса об уголовном деле признания оккупации. Следовательно, никто и никогда не подписывал и не мог подписать «капитуляцию» Сербии.
Согласно Пономаревой, выходит, что сложившееся в результате преступления положение дел не только не должно быть пересмотрено, но оно закреплено сербской «капитуляцией». Капитуляция подводит итог войны, закрепляя новое положение дел. Но никакой войны с четко определенными воюющими сторонами не было, была военная агрессия стран НАТО без санкции ООН, причем последняя, самая жестокая фаза бомбардировок, не была одобрена даже Советом НАТО, следовательно, речь идет о частной военной операции. Сербия не капитулировала перед агрессором и не закрепляла достигнутое им в результате преступления положение.
Военно-техническое соглашение стало правовой основой регулирования ситуации в КиМ: подтверждался суверенитет и территориальная целостность СРЮ (Сербия является правовым преемником СРЮ); НАТО упоминается только один раз, и то только в контексте упоминания прекращения бомбардировок СРЮ (не «войны», не воюющих сторон); соглашение заключено не с агрессором – НАТО, а с международными силами безопасности (КФОР) под эгидой ООН; соглашение подписано не в результате выдвижения ультиматума, не после установления режима военной оккупации, не в результате военной победы альянса, а после переговоров с международными силами безопасности под эгидой ООН; ни территория, ни вооружение, ни пленные формально не были переданы другой стороне; в КиМ установлен не режим военного противника, а временная международная администрация под эгидой ООН; соглашение окончило военную агрессию НАТО; правительство СРЮ (Сербии) никогда не трактовало силы КФОР как враждебные, напротив, исходило из положения, что они именно под эгидой ООН временно обеспечивают безопасность в крае. Акцентируем внимание на том, что ситуация для Сербии настолько критична, что смешение эмоциональной трактовки («край оккупирован НАТО») с правовой (подписание капитуляции и присутствие оккупационных сил) – вещь совершенно недопустимая. Кроме того, тезис о «капитуляции и оккупации» используется официальной пропагандой правящей гарнитуры Сербии для оправдания собственных антиконституционных действий.
Кроме того, Пономарева вполне по-иезуитски искажает события, происходящие на ее собственных глазах. Статья написана как отклик на конференцию «Удастся ли спасти сербское Косово» (25 января, Москва, ИА Регнум)[3]. Так, например, она утверждает: «Удивительно, что уважаемые эксперты ни разу не упомянули самую главную военную силу, расположенную на территории Косово. Американская база „Кэмп Бондстил“ (Camp Bondsteel) является структурообразующей единицей социально-экономического и политического устройства современного Косово…». Однако, как содержится в видео-записи конференции, автор данных строк именно в начале своего выступления отметил стратегический смысл существования базы «Бондстил». Кроме того, по поводу «Бондстила» добавим, что его строительство произошло В НАРУШЕНИЕ РЕЗОЛЮЦИИ СБ ООН №1244, поскольку никакой представитель международного сообщества не имел мандата на деятельность вне границ цели, определенной в Резолюции 1244 (определение статуса КиМ в границах Сербии). КФОР нарушил свой мандат, закрыв глаза на строительство «Бондстила».
Итак, Военно-техническое соглашение стало основой Резолюции 1244 СБ ООН. Далее авторы резолюции совершили титанический труд, поскольку нашли выход из трудноразрешимой дилеммы: как вывести правовой режим из неправовой ситуации – военной агрессии на суверенное государство без санкции СБ ООН. Говоря совсем ясно, нужно было избежать упоминания войны и воюющих сторон, чтобы не было сложившегося в результате войны положения и проигравшей стороны.
В Резолюции 1244 нет упоминания НАТО, есть только упоминание ООН, режима капитуляции в рамках ООН быть не может (!).
Резолюция базируется на Заключительном Хельсинском акте 1975 г., помимо ряда других основополагающих международных актов утверждающем приоритет территориальной целостности государств. Однако российский международник Е.Пономарева подвергает атаке именно Хельсинский акт: «Доставать в такой ситуации истлевший труп Хельсинкских соглашений — на грани дилетантизма. Эти соглашения были похоронены под руинами Берлинской стены…», – утверждает она. Однако именно Хельсинский акт – база Резолюции СБ ООН №1244. Позиция Москвы заключалась и заключается в соблюдении Резолюции 1244.
Албанской проблемы как таковой на международной повестке дня существовать не может: албанцы реализовали свое право на национальное государство созданием Албании; исключено дублирование или постановка на конвейер права на самоопределение; вопрос о праве наций на самоопределение был окончательно закрыт после Второй мировой войны, с этого момента правом на самоопределение обладали только колониальные государства Ближнего и Среднего Востока и Африки; в международном праве дилемма относительно корелляции права наций на самоопределение и территориальной целостности государств решена в пользу суверенитета и территориальной целостности государств; ни по внутреннему законодательству албанцы не имели права на отделение, поскольку являлись нацменьшинством, а не конституционным народом; процедура выхода конституционного народа из состава югославской федерации никогда не была определена; на территории Сербии речь можно вести не о национальном, а о террористическом, точнее, уголовном, движении албанцев (качаки-баллисты-УЧК), что автоматически переводит проблему из измерения «обделенного в правах народа» в плоскость неспособности в силу разных причин органов государственной власти установить прочный мир и конституционно-правовой порядок в крае.
Сецессия албанцев была проведена силой, с помощью военного вмешательства третьей стороны, что, как мы уже указали, является преступлением против мира. Особый смысл Резолюции 1244 СБ ООН заключается в том, что она устанавливает цель временного режима военно-гражданского международного управления в Космете: определение статуса Косово и Метохии в РАМКАХ СЕРБИИ[4].
Однако трактовка Пономаревой процессов и документов кардинально отличается: она утверждает официальную капитуляцию Сербии (в которой, мало того, виновата именно Россия).
Если есть официальная капитуляция – значит, была война, а не преступление против мира/незаконное применение силы.
Поскольку есть капитуляция, следовательно, война легитимна.
Характер войны Западом провозглашался как «защита поруганных прав албанцев», «гуманитарная интервенция», «справедливое возмездие за притеснение нацменьшинства».
Законность капитуляции утверждает законность сложившегося в результате военных действий ситуации.
В этом случае «международное сообщество» обретает второе дыхание и реализовывает ремедиальную сецессию (remedial secession) – «создание отдельного государства является лучшей формой защиты нацменьшинства».
В целом Пономарева ниспровергает абсолютно все: Устав ООН (запрет применения силы, преступление против мира), базовые международно-правовые акты относительно суверенитета и территориальной целостности и защиты прав нацменьшинств, принцип суверенного равенства государств; сербскую Конституцию и сербское законодательство; Хельсинский акт как основу Резолюции СБ ООН 1244 и саму Резолюцию. Отрицается даже значимость права вето РФ в СБ ООН как такового: «Сегодня непрофессионально говорить о том, что только от Белграда зависит сохранение Косово — даже при поддержке России и с опорой на Резолюцию Совбеза ООН 1244 как на неизменный фактор» – хотя именно российское вето является абсолютно непреодолимым препятствием для членства «Республики Косовы» в ООН. Тогда как именно в принципе Россия может действовать на международной арене, если не будет применять инструменты, имеющиеся в ее распоряжении? Призывая Россию активнее действовать («Российской дипломатии — в наступивший с избранием Байдена и переломный для американской администрации момент — нужно активно включаться в работу. Не ждать, когда Сербия пригласит Россию участвовать в диалоге Белград—Приштина, а самой предлагать варианты решения проблемы») Пономарева предлагает считать неважным инструмент, только от которого судьба Косово и зависит.
Для Вучича и слепо следующих за ним группы российских пропагандистов, стиль текстов которых ничем не отличается от провучичевского издания «Информер», неважно ничего – ни суть албанского движения, ни сербская государственность и суверенность, ни сербские национально-государственные интересы, ни интересы России. Сейчас их задача выглядит как необходимость разрушить основы Резолюции 1244 и вывести ее саму из международно-правового дискурса: «капитуляция» есть в правовом смысле, причем именно Россия вынудила Сербию на эту «капитуляцию» (это заход на прямое устранение России из сербского пространства, но этот тезис и всю остальную манипуляционную парадигму, проводимую Вучичем через российских лоббистов, мы постепенно будем рассматривать в следующих статьях), и Хельсинский акт – не менее, чем истлевший под руинами Берлинской стены труп. Также, как у Вучича, нет ни одного упоминания, что России следует (как она сейчас и делает) исходить исключительно из Резолюции 1244, но нет, присутствует прозрачный намек на то, что «Москве нужно активизировать деятельность на балканском направлении, исходя из четкой оценки современных реалий». Без указания на тот простой факт, что «реалии» в сотрудничестве с западными и албанскими силами сначала активно создаются Белградом (в континуитете – сначала Тадичем, который дошел до своей «красной черты», затем Вучичем, который успешно преодолел даже «красные линии Тадича), затем вынуждая РФ «с ними считаться», подводя к полной невозможности настаивать на Резолюции 1244 и применить вето, препятствующее обретению «Косовой» членства в ООН.
Тем самым подрывается истинное достижение России – Резолюция
1244, созданная на базе Хельсинского акта и выводится конструкция «капитуляция
Сербии – легитимность войны и сложившегося положения – основа для применения
ремедиальной сецессии». Только одно утверждение о капитуляции Сербии в правовом
смысле уничтожает суверенитет Сербии и далеко превосходит даже самые смелые
ожидания Запада и албанцев.
[1] https://eadaily.com/ru/news/2021/01/27/rossii-nuzhno-rabotat-na-balkanah-v-iezuitskom-klyuche-elena-ponomareva
[2] https://www.novosti.rs/вести/насловна/политика.393.html:800556-20-GODINA-OD-KUMANOVSKOG-SPORAZUMA-Nismo-kapitulirali-niti-smo-pobedili
[3] https://regnum-ru.turbopages.org/regnum.ru/s/news/3166113.html
[4] https://web.archive.org/web/20000602210058/http://www.un.org/russian/documen/scresol/res1999/res1244.htm
